11.08.09. Андрей Лысенко
О КОММЕРЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ
Не так давно в мастерской я обнаружил книгу, принадлежавшую ещё моему деду, о творчестве великого Российского художника И.Э. Грабаря. Теперь я её внимательно изучаю, находя для себя много интересных мыслей об искусстве. Привожу выписку, думаю, весьма актуальную в наши дни. Вовсе не имея в мыслях унизить и разгромить Америку. Просто в наши дни, рассматриваемая здесь проблема касается современного искусства с особой актуальностью...
… Я (Грабарь) был вчера на ежегодной академической выставке («Академии рисования» — это и есть та академия, которая заменяет в Нью-Йорке европейский тип академии). Боже мой, какой это ужас. Пересмотревши это огромное число... холстов, начнешь определенно отдавать предпочтение всякому (иному), если в нем есть хоть проблеск живого чувства» . Исключительная холодность и опустошенность даже тех вещей, которые безупречны по формальным качествам, ужасает художника, и без того вынесшего весьма двойственное представление о духовной жизни Нью-Йорка. В одном из более ранних писем к В. М. Грабарь он с известным сочувствием приводит выдержки из лекции одного из английских драматургов , вызвавшей всеобщее возмущение американцев, но, очевидно, достаточно острой в своих характеристиках. «Американцы очень кичатся своей культурой,— почти дословно передает содержание лекции Грабарь.— Им столько раз об этом толковали и неустанно продолжали толковать приезжие европейцы, что они в это абсолютно уверовали сами. Но это чудовищное заблуждение: не только нет культуры, но нет и тяготения, способности и восприимчивости к ней. То, что они считают культурой, на самом деле только техника — ничего больше. Ужасающая механизация жизни совершенно убила, вытравила душу и сердце. „У вас нет души,— сказал лектор, обращаясь к публике, наполнявшей зал одного из вместительнейших клубов,— и нет сердца, вы жестоки до последних пределов. «Бизнес» помешал развитию культуры, почему у вас совершенно нет как раз того, что составляет существо этой самой культуры, нет никакой литературы, кроме суррогата, нет музыки, нет живописи... Вырвав душу и сердце, техника вырвала у вас и всякое религиозное чувство. Для всего этого у вас нет времени..." Тут раздался неистовый свист и началась обструкция. На другой день началась газетная кампания против него, — комментирует Грабарь,— часть решительно выступает за, говоря, что это первый правдивый голос, раздавшийся в Америке. Говорят, будто все это главным образом относится к Нью-Йорку, а в провинции народ лучше. Будто, совершеннейшие дети, какая-то непонятная европейцу смесь bisnessmana и ребенка». Далее Грабарь делится уже личными впечатлениями: «Попадаются очень славные,— пишет он,— но очень наивные люди. Я это сам заметил уже в свое время на выставке: приезжие из провинции все симпатичнее, милее, но до ужаса наивны. Одна леди, пробыв с час в Коненковском зале и внимательно все осмотревши, вдруг задала вопрос: „машиной сделано?". И все в таком же роде, невероятно наивные вопросы задают» 3. Однако картина была бы неполной, если опустить и иные впечатления Грабаря,— впечатления от встреч с подлинными любителями искусства, меценатами, собирателями художественных коллекций, с деятелями науки и искусства. Так, он описывает «особняк, выстроенный в стиле Ренессанса, под старину и расписанный так, что кажется старым, с потускневшей и даже попортившейся местами декоративной росписью». Он перечисляет богатство коллекции, в которой такой Боттичелли, «каких нет во Флоренции, такой Франс Хальс (аршин 5—6 длины)....
О.И. Победова. "И.Э. Грабарь. Жизнь и творческая деятельность." Изд."Советский художник". 1964 г. стр 191.
Вернуться в раздел "Публикации" |